Священник Никита Сторожев
Служение
село Катык, Николаевская церковь 1912 – 1926 гг.
село Большой Улуй, Николаевская церковь 1926 - 1930 гг., арестован по 1933
село Большой Улуй, Николаевская церковь 1933 - 1936 гг. арест
Родился Никита Сторожев в 1885 году в селе Ново-Жуковка Вольского уезда Саратовской губернии. Окончил учительскую школу. Избрав путь священства, он должен был жениться, потому что уходить в монастырь не собирался, а рукополагать для приходской церкви священника неженатого тогда было не принято. Но не было у Никиты невесты и был он настолько стеснительного характера, что с девушками не знакомился. Поехал он искать невесту в Пензу в институт благородных девиц. Там он и познакомился со своей будущей женой Валентиной. Родители Валентины были крестьяне, она у них — единственная дочь, и сами они уже в преклонном возрасте и очень опасались, что с их смертью войдет в жизнь дочери черная нужда, так что всю жизнь она будет вынуждена заниматься непосильной работой. И решили дать ей образование — продали корову, кое-что из имущества и внесли первый взнос в институт благородных девиц, решив — пусть получит воспитание и образование, может, потом станет воспитательницей в доме какого-нибудь богатого купца или иное какое найдет приличное место. Знали родители, что детей она любит, значит, сможет хорошей быть воспитательницей. Конечно, думали и о том, что, может, и для нее найдется достойный молодой человек.
Женихи в пансион ездили часто, но прежде чем отдать невесту, начальство пансиона наводило о женихе и его семье самые подробные справки, так как отдание за жениха с плохой репутацией могло повредить репутации пансиона.
Пришла однажды к Валентине девушка, помогавшая ей по хозяйству, и сказала:
— Матушка, женщина просится пустить ее в баньку.
Дело было зимой. Валентина без раздумий сказала:
— Почему в баньку? Пускай идет в дом.
— Она не хочет, она хочет в баньку, — ответила девушка.
— Ну, может, она хочет помыться, — недоумевала Валентина, — тогда помоги ей.
Прошло два дня, и девушка со смущением сказала:
— Матушка, стыдно сказать, но у нас ребенок в баньке появился.
— Это надо же, — говорит Валентина, — ну так покорми его.
— Я все сделала. Женщина просит оставить ребенка на несколько дней, пока она на работу устроится.
— Хорошо, пусть оставит. Надо будет только как-нибудь обо всем этом отцу Никите сказать.
Сели они за стол ужинать. Валентина хочет сказать и не может, так что уже и о. Никита заметил и спрашивает:
— Вы, наверно, хотите мне какой-то вопрос задать?
— Да, хочу, — едва выговорила она.
— Пожалуйста.
— Батюшка, у нас ребеночек есть.
— Какой ребеночек?
— Вот попросилась одна женщина и в баньке оставила ребеночка.
— Ну оставила, так надо крестить. Когда родился ребеночек? — И посмотрел в святцы. — Прокопий будет.
Так и окрестили ребеночка. И стал он у них как родной, из прихожан и не сомневался никто, что это их сын. А женщина не вернулась. Когда мальчику было лет шесть, через село Большой Улуй, где служил тогда о. Никита после того, как о. Евфимия перевели настоятелем в Ачинск, проезжал обоз с детьми. Везли корейских детей, круглых сирот. Стоял обоз в селе несколько дней. И вот шли о. Никита с женой и маленьким Прокопием мимо обоза. Видят, на телеге лежат, как полешечки, дети, завернутые в тряпье. Ротики открывают, голодные.
Возчик, сопровождавший их, говорит:
— Люди, возьмите по ребеночку, воспитайте. Ведь это круглые сиротки погибают. Ведь они маленькие, их кормить надо!
Прокопий подошел к телеге, взял матушку за руку и сказал:
— Мамочка, возьмем одного ребеночка!
Она отвечает:
— Которого?
— А вот этого.
— Ну раз ты выбрал... братика... или сестричку — мы дома посмотрим... Взяли, оказалась девочка. Назвали Марией, крестили. Воспитывали как свою, всему ее научили. И были эти дети о. Никите и матушке Валентине как родные и великим утешением — благодарное детское сердце глубоко отзывалось на истинную любовь, какую они видели со стороны священника и его жены.
Отца Никиту арестовали в 1935 году. Концлагерь находился неподалеку от Кемерова. Здесь о. Никита тяжело заболел воспалением легких. Узнав об этом, Валентина срочно собралась и поехала, и они еще раз в этой жизни увиделись. Вскоре о. Никита скончался, и администрация лагеря разрешила жене взять его тело для погребения.
Игумен Дамаскин (Орловский)
________________________________________
Отец Никита Сторожев, первый священник села Северный Катык
А Божьим слугам путь суровый
определен в безбожный век…
В период столыпинской аграрной реформы во вновь отстроенных селах стали возводиться церкви. Строились они на средства, выделяемые переселенческой Управой и пожертвования крестьян. В селе Северный Катык в 1912 году был открыт Северо-Катыкский Николаевский приход, в него входили деревни: Маталассы, Коробейниково, Ново-Листвяжная, Соколовка (участок Скачок) и село Северный Катык, которое носило второе название «Михайлов Погост», нареченное в память о первом поселенце Михаиле Антонове. Жителями прихода были переселенцы Витебской, Минской и Псковской губерний. В 1913 году в приходе была построена церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая.
Семья священника Никиты Сторожева
Первым священником церкви Святителя и Чудотворца Николая в селе Северный Катык служил Никита Евдокимович Сторожев, родившийся в 1885 году в селе Жуковка Саратовской губернии.
В 1901 году он окончил в Саратовской губернии Вязовскую церковно-учительскую школу. Выдержал экзамен учителя церковно-приходской школы. Затем в 1905 – 1906 годах обучался на церковно-певческих курсах при Вязовской школе. Потом учился в Москве на пастырских курсах. В сан священника был рукоположен в Москве архиепископом Алексием, управляющим Донским монастырем. К службе в Северо-Катыкском Николаевском приходе приступил с 13 апреля 1912 года. Его жена, Валентина Васильевна, окончила институт благородных девиц в городе Пензе, женихи в этот пансион ездили часто, но прежде чем отдать невесту, начальство института наводило о женихе и его семье самые подробные справки, так как отдание за жениха с плохой репутацией могло повредить репутации учебного заведения. Никите Сторожеву показали будущую невесту, она ему понравилась, поехали к ее родителям, и те благословили венчаться. Они обвенчались. В Северном Катыке жена священника преподавала в церковно-приходской школе. События, происходившие в стране, нашли свое отражение в сибирской глубинке. Перед уходом мужчин на войну 1914 года, в церкви проходили службы. Занятия в школе не прекращались. На Валентину Васильевну были возложены общественные нагрузки, ей пришлось оказывать помощь жителям деревень в поисках мест пребывания в плену их близких. Она писала письма в различные военные ведомства, подписывала адреса на посылках и письмах, отправляемых в госпитали, а также в Австрию и Германию, где находились пленные сибиряки. Известно, что вместе с семьей священника, в Сибирь приехали родители Валентины Васильевны, к сожалению, их имена не указаны. Ее родители были крестьяне, она у них – единственная дочь. Когда Валентина выросла, они уже были в преклонном возрасте и очень опасались, что с их смертью войдет в жизнь дочери черная нужда, и всю жизнь она будет вынуждена заниматься непосильной работой. Поэтому решили дать ей образование – продали корову, кое-что из имущества и внесли первый взнос за обучение в институте благородных девиц, решив – пусть получит воспитание и образование и, может быть, станет воспитательницей в доме какого-нибудь богатого купца или найдет иное приличное место. Знали родители, что детей она любит, значит, сможет быть хорошей наставницей. Конечно, думали и о том, что, может быть, и для нее найдется достойный молодой человек. Так оно и вышло. Супруги Сторожевы жили дружно, были уважаемыми людьми, стоически переносили все невзгоды и лишения. Своих детей у Сторожевых не было, поэтому они взяли на воспитание мальчика и девочку.
Политика государства в отношении священнослужителей
В районном архиве нашлись сведения о лишении священников политических прав, датированные 1923 годом. В протоколе №1 заседания Бирилюсского РИКа (ф.3,оп.1,д.52,л.1), в списке лиц, лишенных избирательных прав по Бирилюсской волости, среди других имен, указаны Сторожев Никита Евдокимович – священник из села Северный Катык и его жена Валентина Васильевна. Надзор за деятельностью священников проводился сельскими исполнителями и председателями сельсоветов. В отчетном листе за 1923 год по Северо-Катыкскому религиозному обществу говорится: «Здание церкви находится в селе Катык. Богослужение проводится каждый праздник. В церковь ходят жители деревень: Коробейниково, Маталасс, Сосновки, Мордвиновки, Листвяжной, Соколовки, Белокаменки, Демьяновки, Горской, Мендельской, Почекутовки. В церкви работает один священник Сторожев Никита Евдокимович» (Бирилюсский архив ф.3, оп.1,д.42,л.13).
В начале июня 1924 года на заседании членов райисполкома, выносится решение за № 752 (Бирилюсский архив ф.3, оп.1, д.68, л.153) о конфискации дома у священника Сторожева. Дом священника передали под министерскую двухклассную школу. Здесь же ставится вопрос о проверке церковного имущества. Эту работу поручено провести членам сельсовета, совместно со старшим милиционером, при этом требовалось составить актовую запись с описью церковного имущества. (В деле нет ни фамилий тех, кто проводил опись, ни самой описи – прим. автора). В церкви села Северный Катык Сторожев прослужил до 07.08.1926 года, затем семья Сторожевых переезжает в соседний район. Согласно решению членов епархиального совета (епископа в то время не было), с августа 1926 года Никита Евдокимович приступил к службе в церкви с. Большой Улуй. От первого ареста священника спасли прихожане села Северный Катык. 17.01.1930 арестован в Большом Улуе по обвинению в подрыве колхозного строя, осужден на 4 года. Вернулся в начале 30-х. Снова стал священником в Большом Улуе. Затем Никита Евдокимович проходил по делу священника Ефимия Горячева, до него служившего в Большом Улуе, на допросах ему предлагали «раскрыть антисоветскую деятельность Горячева», он твердо отрицал все обвинения выдвинутые против друга. Вновь арестовали Никиту Евдокимовича в 1936 году после того, как окрестил ребенка из д. Сучково. Отца ребенка – крестьянина Гаврилова тоже арестовали по обвинению в подрыве колхозного строя. Обоих судили. Сторожев был осужден на 5 лет по Закону от 07.08.1932. Срок отбывал в Мариинском отделении Сиблага. В 1939 умер в лагерной больнице от чахотки. Перед смертью написал жене: «Приезжай родная, простимся…» Она приехала, успели проститься. Вскоре он умер. Валентина Васильевна упросила лагерное начальство отдать ей тело мужа для погребения, на это ей было дано разрешение. Похоронен на Большеулуйском кладбище.
Поиск детей священника Никиты Сторожева
Собирая жизнеописание священнослужителей единственной сохранившейся до наших дней церкви села Северный Катык, мы решили разыскать приемных детей священника Сторожева. Выяснилось, что с 1926 года семья Сторожевых проживала в селе Большой Улуй. Валентина Васильевна работала бухгалтером в одном из учреждений райцентра. Сын Прокопий до войны жил в селе Бирилюссы. Был женат на Татьяне Семеновне Мордвиновой. Вернувшись с фронта, Прокопий Никитич служил инспектором в отделе принудительных работ Бирилюсского районного управления милиции. Затем уехал в Большой Улуй. Брак с Татьяной Семеновной продлился недолго, их дочь Валентина в настоящее время проживает в Ачинске. Жива еще его первая жена Татьяна Семеновна, она также проживает в Ачинске. Приемная дочь Сторожевых Мария жила вместе с Валентиной Васильевной в Большом Улуе, работала на метеостанции. Она до последних дней ухаживала за Валентиной Васильевной. Куда после смерти Марии, Прокопия и Валентины Васильевны подевался семейный архив Сторожевых, узнать не удалось.
(Прокопий Никитич Сторожев, справа его жена Татьяна Семеновна)
С настоятелем Свято-Троицкого храма села Новобирилюссы протоиереем Сергием Маханько и сотрудниками Бирилюсского краеведческого музея, мы решили побывать в Ачинске и в селе Большой Улуй, где планируем собрать более полную информацию о семье первого священника села Северный Катык. Село Северный Катык, впоследствии переименованное в деревню, исчезло с карты района после развала совхоза «Кемчугский».
Снова слышится в районе колокольный звон
В 1998 году Катыкская церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая, одиноко стоявшая в поле, была перевезена в райцентр и стала действующим Свято- Троицким храмом.
Надежда ЛАКТИОНОВА
http://st-troiza.cerkov.ru/palomniku-na-birilyusskoj-zemle/otec-nikita-storozhev-pervyj-svyashhennik-sela-severnyj-katyk/
________________________________________
«Приезжай, родная. Простимся…»
Письмо из Мариинского концлагеря было совсем коротеньким. Как записка. В нем Никита Евдокимович Сторожев, священник Большеулуйского прихода, изложил своей жене, Валентине Васильевне, последнюю просьбу - предсмертную.
Не перед расстрелом. Нет. Кроме пули, Советская «народная» власть под руководством партии большевиков, для умерщвления своего же народа, использовала и иные приемы. Это тяжелейшие условия содержания и труда заключенных в лагерях и тюрьмах. Вот и не выдержал второго заточения в них батюшка. Тяжело заболевший чахоткой, он со дня на день ждал смертного часа. Хотел последний раз повидаться со своей любимой, верной подругой жизни. И… проститься.
Ах, как давно была их первая встреча. Двадцатый век только начинался Страшный, кровавый век России. Первая кровь народа пролилась в воскресный день 1905 года, когда поп Гапон повел безоружный народ к Зимнему. Он, Сторожев, сурово осуждал царское правительство, критиковал действия Гапона. И, несмотря на то, что с отличными оценками закончил Саратовскую духовную семинарию, получил направление в Сибирь, в Енисейскую губернию. За вольнодумство. Хотя любая городская церковь признала бы за честь принять его. За плечами еще были и долгосрочные курсы по обретению нужных знаний и навыков по церковному пению, музыке и многим другим искусствам.
Направление дали. А в сан священника не производили. Для того, чтобы получить его и поехать к месту работы, надо было прежде всего обвенчаться с избранной девушкой. Тогда и свела судьба с Валентиной - красивой, привлекательной выпускницей Саратовской женской гимназии. Между ними была полная взаимность - любовь, уважение, признание. И общие взгляды на мирскую жизнь.
Красноярское верховное духовенство также не сочло нужным оставить эрудированного, но несколько крамольного священника при городских церквях. В свою очередь, оно направило Сторожева в село Северный Катык Бирилюсского района, что до сих пор стоит с той же деревянной церковью среди девственной тайги на самом берегу реки Кемчуг. Нисколько не тяготила таежная глухомань, захолустье, молодую чету, покинувшую большой город. Никита вел службу, а Валентина учила крестьянских детей в существующей в то время там четырехклассной школе.
Все было хорошо. Но для полноты жизни не доставало детей. Супруги долго не переживали. Усыновили мальчика Прокопия. В таком составе семье намного интереснее стало жить. Веселее, наполненнее.
Но однажды это веселье, смех, забавы враз оборвались. С установлением Советской власти. Коммунистам и их приспешникам почему-то поперек горла стояла вера в Бога. Их цель - уничтожение попов и разрушение церквей. Она почти была достигнута. Молодого священнослужителя спасали от ареста прихожане. Они не прятали его в лесных урочищах. А просто - станут стеной и не дают вывести из церкви, забрать из дома. И заступились. И церковь не дали комсомольцам сломать. Никита для них был отцом родным, их совестью, корнем духовности.
И семья священнослужителя не оставалась в долгу перед прихожанами. Одних лекарствами выручат другим - дадут совет, третьих - добрым, ободряющим словом поддержат. Последним поделятся.
Однажды, это был уже 1925 год, в одной из семей большое горе случилось. После родов тяжело заболела женщина, и через восемь месяцев скончалась. Осталась на руках растерявшегося мужика куча детей.
- Не выходит он новорожденную девочку. Уйдет за мамкой. Надо взять ее в наш дом. Прошке веселее будет, - задумчиво, тихо, но решительно сказала Валентина мужу.
- Моя умница, ты угадала мои мысли. Таково же и мое решение - удочерить маленькую Машеньку.
Так и растили Сторожевы двух приемных детей, уже переехав в Большой Улуй. Здесь приход был без священника, а Прокопу подходило время продолжать учебу в пятом классе. Одно не учел священник - здесь некому стало защитить его: с прихожанами не успел сблизиться. Тотчас был арестован и приговорен к четырем годам лишения свободы.
Так и осталась при живом муже враз овдовевшая попадья с двумя малолетними детьми. Валентину Васильевну спасла от голода ее образованность. Стала работать бухгалтером.
- Я папу не помню: его забрали, когда была еще ребенком. Но зато ясно вижу тот день, когда он вернулся, - рассказывает теперь уже 72-летняя Мария Никитична.
Был летний теплый день. Девочка играла с разноцветными стеклышками под высоким крыльцом дома. На стук калитки высунула головку оттуда. И видит -дяденька с чемоданом идет. Мать сошла с крыльца, они обнялись. И долго-долго стояли так, что-то тихо говоря. Мать плакала вслух от радости. Отец гладил ее по волосам, по плечу…
Потом мама сказала девочке:
- Подойди, Маша, папа вернулся…
Сторожев поднял девочку на руки. Бережно прижал, произнеся:
- Доченька. Вот ты какая большая стала...
Так в свои пять лет Машенька впервые почувствовала теплоту отцовской ласки.
Это были уже тридцатые годы. В Большеулуйской церкви священника не было. Краевое духовенство разрешает ему принять этот приход.
Радостно на душе у всех. В доме Сторожевых повеселело. Кажется, что даже Божий свет стал проливаться в окна больше, чем прежде. Да недолгим оказалось их счастье. Очень скоро померк свет в окнах, погас лучистый взгляд хозяйки. Нет, теперь уже навсегда в этом доме затихли веселые забавы детворы, смех взрослых.
Радость возвращения Сторожева с каторги, вскоре была омрачена. Жизнь подвергалась новым пыткам.
...Однажды приехал к священнику крестьянин Гаврилков из Сучкова с просьбой:
- Окрестить бы ребенка надо. Да вот беда, батюшка, в кумовья никого не нашел.
- Эка беда. Я сам стану тебе кумом, - успокоил он мужика.
- Хозяюшка, будь добра, чайку нам приготовь, - попросил Никита жену.
Окрестили дитя. Попили чаю. На том и расстались. Только совсем ненадолго. Обоих арестовали. Священнику присудили пять лет лишения свободы, а Гаврилкову поменьше дали. За что? Приезжающим из дальних деревень прихожанам, одурманенным большевиками, отвечали однозначно:
- Как за что? Говорят, шпионом оказался. Стало быть, враг народа.
На самом деле Сторожев обвинялся, якобы, за подрыв колхозного строя. Будто вел беседу с Гаврилковым о том, что колхозы скоро развалятся. Просто ложный донос.
Не мог осилить свой второй срок Никита. Приехала к нему Валентина Васильевна. Простилась. Попросила медсестру лагеря, чтобы похоронили мужа по-божески. Иначе нельзя хоронить священника. Чтоб без гроба и креста.
Только приехала домой, как и горькая весть за ней пришла следом. Медсестра, из православных, сдержала свое слово. Написала в письме, что похоронили бывшего священнослужителя по-христиански.
Ладно бы, если вся тяжесть, несчастье, горе и страдания пали на долю лишь одного человека, репрессированного незаконно. Или пусть даже законно - настоящего врага. Но ведь страшная тень на всю жизнь, по крайней мере на долгие годы, ложится и на оставшуюся семью.
Когда батюшку Никиту отправили на Мариинскую каторгу, не один раз издевались чекисты над бедной Валентиной Васильевной. Действовали среди ночи. Неожиданно врываются в дом, и начинают переворачивать все, ворошить, срывать.
- Что вы ищете? - спрашивала в испуге хозяйка.
- Покажи, где поп прятал оружие, враждебную литературу, тайную переписку?!
- Да ничего у нас нет, - от обиды, оскорбления и горя хозяйка не могла говорить, слезы душили ее.
Не раз вызывали на ночной допрос. ОГПУ, потом - НКВД и позднее, КГБ находилось в здании бывшей конторы коммунхоза. По Советской, недалеко от центра. Под полом (никто не знает до сих пор) была комната для допросов. Может быть, и пыток. А разве это не было пыткой, когда Валентину Васильевну ставили к стене и к ее лбу приставляли револьвер. Так и стояла по многу часов. Должна была ответить на вопросы: что говорил против Советской власти Сторожев, с кем дружил, где прятал оружие, рукописи, и так далее?
Не сломилась под пытками и издевательствами эта волевая, высоконравственная и умная воспитанница женской гимназии. Не наговаривала того, чего не было, на безвинного мужа. Постоянно твердила:
- Вы арестовали и посадили Сторожева, не имея на то никаких оснований. Он чист и невиновен перед народом, перед страной.
Скажи Валентина Васильевна хоть одно слово, порочащее мужа, и ее бы не стали пытать, зато ему была бы уготовлена пуля. Безоговорочно. Точно так же, как дядю, автора этих слов расстреляли в Ачинске за то, что его жена по бабски заявила: «Муж не уважает Советскую власть»…
Давно не стало Сторожева. А семья едва не до наших дней претерпевала преследования. Вначале, в первые годы войны, да и в последующие, послевоенные, дом Сторожевых постоянно переполнялся людьми. То занимали его под штаб подразделения военных моряков, обучающихся в здании нынешнего военкомата, то переселенцами, то эвакуированными, и Бог знает кем. Кто бы ни приехал, для сельсовета не стояло проблемы - где поселить. Где же, как ни в поповском доме? Туда, конечно.
У Валентины Васильевны Сторожевой была своя небольшая пасека, состоящая всего из девяти ульев. Они досматривали за ней вместе с колхозником Грицковым. Но, неведомо по чьему решению, скорее всего райкома или райисполкома, эта пасека была необоснованно отобрана. И передана, якобы, Большеулуйской школе.
За пчел, как известно, не раскулачивали, и не судили. Их разведение поощрялось. А тут взяли и отобрали. Наглым образом. Эту операцию провел один из секретарей райкома, учитель по образованию. Имя не буду называть, потому что растут у него внуки и правнуки. И, наверное, дело еще не в нем, а в политике Коммунистической партии, враждебно относящейся к священнослужителям и их семьям. Поскольку пасека попадьи - забирай, ничего не оставляй. Ни копейки не уплатив.
До последней яблоньки выкопали сад из поповской усадьбы и пересадили на школьную территорию.
Некоторые из руководителей не хотели, чтобы рядом с ними, коммунистами, бухгалтером работала попадья. Поэтому невольно приходилось Валентине Васильевне менять место работы. И лишь главные врачи районной больницы оказались людьми гуманными, добрыми. Они уважали Сторожеву за ее высокую образованность, интеллигентность. С ними она работала многие годы. А что же дети? Прокопия, закончившего 7 классов в Большеулуйской неполной средней школе, в восьмой класс не пустили.
- Для сына попа достаточно, - сказали, как отрезали. Уехал в Бирилюссы. Там работал счетоводом, продавцом. Оттуда и на фронт ушел. Вернулся с полной грудью боевых орденов. И с глубокими ранами. Попробовал устроиться на работу в Бирилюсский РОВД, но там сказали:
- Пиши письменный отказ от своего отца. Ты же поповский сын
Написал фронтовик: отец давно уж сгнил в могиле. Тогда только приняли.
А Маше почему-то разрешили закончить все девять классов. Всегда отличницей была. Но коллектив учителей, дирекция почему-то никак не отмечали это.
- Другим отличницам - почет, подарки, чествования, - с горькой обидой вспоминает женщина, А меня замечать не хотели. Сторонились.
Тяжело вздохнув, моя собеседница продолжает:
- Вы думаете, что мне было просто стать метеорологом? Далеко не так. Сначала меня ни за что не хотели принимать на курсы метеорологов в Красноярске. За то, что я дочь попа. И только после долгой переписки моей мамы с руководителями многих инстанций, меня, наконец, туда приняли.
Казалось бы, какое влияние на прогнозирование погоды могла оказать дочь покойного служителя культа? Навредить, сказав, что вместо хорошей погоды будет дождь?
Боже мой, в какой стране мы жили! И снова туда, на всесоюзную каторгу? А как хотят этого некоторые из бывших!
Я тоже бывший работник партийного органа, и сам партиец, но... после рассказанного мною о батюшке Сторожеве, как он умирал в Мариинском лагере - туда не хочу.
Е.Воронов.
«Вести», 29.04.1997 г.