Наталья Сергеева
Прежде чем отнять у православных храм, надо было показать, что людям он уже не нужен, что прозревшие народные массы исповедают марксизм-ленинизм, отреклись от веры в Отца Небесного. Подобный опыт при закрытии других приходов уже существовал.
Быть верующим во второй половине 30-х годов было крайне опасно. Им не давали работать по специальности, увольняли с работы. Замеченных с крестиком детей высмеивали и морально травили в школе. Многие, испугавшись за себя и своих близких, боялись подойти к храму, не то, что отстоять службу в нём.
Одновременно с этим устраивали митинги и демонстрации, на которые собирали домохозяек, партхозактивы предприятий. Собирали собрания трудовых коллективов. Готовили выступающих активистов, которые призывали закрыть храмы и приспособить их под нужды народного хозяйства. Власть, разумеется, прислушивалась к «мнению» возмущенной общественности и реагировала соответственно – закрывала храм.
Люди вставали на защиту святыни. Не взирая на угрозы, преследования и аресты. «Будь верен до смерти – и дам тебе ключи жизни» - говорит Своим последователям Христос. Наталья Сергеева – одна из тех, кто всей своей жизнью исполнил эти слова Спасителя.
«Наталья Васильевна Сергеева (урожденная Патюкова), - вспоминает ее сын Григорий Максимович, - родилась в августе 1890 года в с. Ададым, ныне город Назарово Енисейской губернии в крестьянской семье верующих родителей с православно-патриотическими традициями. Отец ее был церковным старостой, мать - домохозяйкой, один из братьев служил волостным писарем, другой брат вернулся из армии георгиевским кавалером. Сама она окончила трехгодичную церковно-приходскую школу. Вышла замуж за православного христианина Сергеева Максима Егоровича. Они вырастили троих детей: Веру, Григория, Владимира. Жизнь семьи протекала в трудных и сложных условиях первой половины двадцатого века.
Наталья Васильевна была патриотом, глубоко верующим человеком и свои высокие идеалы осуществляла в жизни. Она детям тоже прививала любовь к Богу, старалась, чтобы они ходили в церковь. Но делала это ненавязчиво, пытаясь воспитать в них не только внешнюю церковность, а живую, душевную и деятельную веру в Бога. Вместе с тем, она хотела приобщить детей к общей культуре, мечтала всех, по ее выражению, вывести в люди, то есть дать образование, чтобы были полезными стране и людям.
Во время первой мировой войны Наталья Васильевна ездила из Сибири на западную окраину России, где находился на фронте ее муж, ради поднятия духа воюющих. В период гражданской войны в доме ее семьи были на постое воины Колчака. Весь двор заставлялся санями, на которых нередко везли погибших в боях однополчан. Несмотря на всю трагичность положения, погибших не оставляли на местах боев, не стремились погребать наспех, а везли с собой до наступления момента возможного захоронения со всеми почестями и по христианским традициям. Они не могли спасти Россию, но честь ее, несомненно, спасали.
Наталья Васильевна была добрым, отзывчивым и милосердным человеком. В условиях нищеты и голода в стране она постоянно подавала милостыню всем нищим, нередко кормила их в своем доме, старалась лучше угостить, отрывая от своей семьи. Однажды в одной из землянок, расположенных вокруг города, где после победы коммунистов жило большое количество людей, умер старик, и осталась одна немощная старушка. Умирая от голода, она выползала из землянки и кричала, взывая о помощи. Но сострадающих не оказалось, люди очерствели от постоянной борьбы за существование. Когда об этом узнала Наталья Васильевна, то пошла туда, накормила женщину, прибрала землянку, оставила продуктов, взяла ее вещи с собой для стирки. Потом ходила к ней, пока не устроила в больницу.
В 1930 году новый страшный удар коммунистов обрушился на зажиточных крестьян. Их дома и имущество передавались создаваемым колхозам, а семьи "кулака", зажиточного ''середняка" или бедняка "подкулачника" выселялись в гиблые места без каких-либо средств к существованию. Оказать им в чем-либо помощь было небезопасно, - можно самому подвергнуться таким же репрессиям. Несмотря на это, Наталья Васильевна помогала обобранным до нитки и последнего куска хлеба, выгнанным из домов, назначенным к высылке людям. Вот один из примеров посещения дома Натальи Васильевны "раскулаченным". Когда она его кормила тогдашним деликатесом – камбалой, он был изголодавшийся до того, что обсасывал рыбьи кости и даже высасывал мозг из рыбьего позвоночника.
Начавшийся в конце двадцатых - начале тридцатых годов голод принял размеры национального бедствия. На основании новых, крайне жестоких законов, противоречащих принципам человечности, власти арестовывали людей за сбор колосков, оставшихся на полях. В стране гибли миллионы взрослых и детей. Ради спасения семьи от голодной смерти Наталье Васильевне пришлось менять на муку последние вещи. Наконец, семья вынуждена была отказаться от единственной лошади. Выжить можно было только лишь в результате каторжного труда. Наталья Васильевна, наряду с домашними обязанностями и обработкой огорода, помогала мужу выполнять значительную часть работ на пашне и на производстве кирпича. В итоге ее организм не выдержал, и она заболела туберкулезом. Однако, по Божией милости, вскоре поправилась.
Несмотря ни на какие обстоятельства, Наталья Васильевна не пала духом и не поддалась отчаянию. Твердо следуя Заповедям Божиим, она не только несла на своих плечах бремя своей семьи, но еще помогала своим трем племянникам, оставшимся без родителей, способствовала получению ими образования.
В это время в городе был закрыт Казанский храм. Затем властвующие большевики решили его разрушить полностью. Наталья Васильевна страшно переживала. Вместе с другими верующими принимала участие в сохранении храма, приходила к нему, плакала, молилась, обращалась к начальству с просьбой не разрушать собор, но все было тщетно. Так, двойная убойная сила - физическая и духовная, не имея никаких ограничений, стремилась разрушить человеческую личность, отбросить всякие запреты, табу, существующие в культуре, религии, человеческой душе, необходимые для того, чтобы человек оставался человеком. Среди всего этого разгула зла Наталья Васильевна, оставалась всей душой преданной Церкви.
Во второй половина тридцатых годов в стране происходило буквально истребление священнослужителей и верующих. Многие перестали ходить в церковь. Бывший церковный староста отказался от исполнения своих обязанностей, а другого не находилось. Тогда люди обратились к Наталье Васильевне с просьбой быть церковным старостой. Она согласилась. Когда власти решили закрыть единственную в городе церковь для использования в качестве склада сельскохозяйственных продуктов, Наталья Васильевна сопротивлялась этому, не отдавала ключи от нее, ездила в Москву к Председателю Президиума Верховного Совета Калинину с просьбой верующих о разрешении службы в церкви. Просьба формально была удовлетворена. Но такая, по мнению богоборцев, «дерзость» ей даром не прошла. Вскоре после ее возвращения ночью пришли каратели с двумя соседями в качестве понятых. По воле случая, один из понятых был ранее церковным старостой, от страха репрессий отказавшийся от этой должности, на которую избрали Наталью Васильевну. Собственно, она, как все нормальные люди, знала характер власти и то, что творится в стране, и к этому была готова. Заранее в доме навела порядок, подготовила себе белье и одежду, сделала соответствующие наказы мужу. С этого времени семье о ней ничего не было известно.
В доме стало неуютно и печально. Муж раньше никогда не занимавшийся домашними делами, не мог поддерживать порядок в доме, следить за детьми, большую часть времени проводившими на улице. Одна отрада осталась в доме Сергеевых - обилие комнатных цветов, стоявших на подоконниках. Это Наталья Васильевна перед уходом на казнь проявила сердечную заботу об оставляемой ею семье, - она все цветы пересадила в свежую землю, чтобы они дольше о ней напоминали и грели сердца ее родных.
«Во время войны я написал в ГУЛАГ просьбу сообщить об участи матери, - пишет в своих воспоминаниях Григорий Максимович. - Меня вызвали в спецотдел, где сообщили, что она осуждена на 10 лет без права переписки, что означало, как потом стало известно, расстрел».
В 90-х годах сын Натальи Васильевны обратился в Казанский собор, в котором она была старостой, с просьбой об отпевании матери. Просьба была выполнена, и вместе с этим Наталья Васильевна была записана на вечное поминовение в соборе.